Стена сзади была скользкая и очень холодная. Эйс чувствовал, как его спина прилипает к этой стене, и чувство это было не из приятных. Сидеть вообще было неудобно: руки и ноги, скованные наручниками и посему находившиеся в одном положении уже не первый день, отвратительно ныли, а кайросеки только добавлял неприятных ощущений. Мысли в голову Эйса приходили самые разные.
В последнее время он начал замечать, что от него незримо, неотвратимо ускользает что-то очень важное. Когда голова начинала болеть в очередной раз, он пытался вспомнить события последних месяцев и через какое-то время приходил к неутешительному выводу, что просто-напросто не может этого сделать: он не помнил. Решительно ничего не помнил. И белых пятен в памяти с каждым днем становилось все больше, да и вспомнить то, что он, казалось бы, помнил еще вчера, было уже не в пример труднее.
Он сидел в камере для смертников уже несколько недель, но точно никак не мог сказать, сколько. Равно как и его сосед по камере, рыбочеловек и бывший шичибукай Джимбей, который тоже затруднялся вспомнить, как давно он здесь очутился. Некоторые дни они проводили в разговорах и воспоминаниях (последнее день ото дня становилось все затруднительнее), иные дни – в молчании. Когда Эйс молчал, он, как ни старался, не мог остановить нескончаемый поток мыслей о своих накама, о своем брате, да и много еще о чем. О том, что было бы, не найди Саччи этот чертов фрукт, не случись с ними всего этого. Или, что было бы, если бы он хотя бы на минуту послушал ояджи и командных. Но все случилось именно так, как случилось, и никто не мог этому противостоять. Или мог? Никто этого не знал.
Казалось, будто Импел Даун отбирает у него всяческую волю к жизни. Эйс часами смотрел на грязный пол, на решетку камеры, за которой в темноте виднелся тюремный коридор и камеры других преступников. Каждый день казался ему похожим на предыдущий, и время от этого тянулось, словно резина. Сейчас он, обреченный на ненависть всего мира, знал только одно: после его смерти мир, скорее всего, сможет вздохнуть спокойно. А смерти он уже не страшился, свыкнувшись с мыслью, что так будет лучше для всех: и для мира, и для него самого. Он уже готов был встретить ее с улыбкой, чтобы в последний момент своей жизни увидеть удивленные лица окружающих людей.
Сейчас стена была холодной, потому что Эйс, пытаясь хоть немного изменить свое положение, на несколько сантиметров отодвинулся от нее. Нагретая его кожей, стена уже через пару часов сделалась вновь холодной, и как только он решил прислониться к ней вновь, почувствовал прохладу. Эйс не мог толком сказать, приятная она или леденящая. Ему было все равно.
Ему иногда казалось, что его голова теперь похожа на маленькую темницу. Мысли, которые практически не выходили за ее пределы, томились там подобно ему самому в этой камере. Только вот Эйс был один, а мыслей было много, порой даже слишком много для одного человека. И от этого ему было еще тяжелее. Что-то он мог рассказать Джимбею, а что-то – не мог, и вещей в последней категории было значительно больше. А теперь он просто не помнил.
Эйс повернул голову. Откуда у него на плече эта татуировка? Нет, он точно знал, что она была и раньше, знал, что означает перечеркнутая «S», но никак не мог вспомнить, откуда взялась надпись. Когда, при каких обстоятельствах он сделал ее? Сразу, как только вышел в море или позже? А, быть может, и вовсе до этого? Подобных вопросов было множество.
Эйс прекрасно помнил, кто был его отец. Но чего он никак не мог понять, – почему же стоит подумать о нем, грудь начинает практически жечь от ненависти? Он не мог вспомнить, что заставило его возненавидеть собственного отца. Он совсем не помнил ту женщину, что воспитывала в детстве его и младшего брата. Помнил только, как она выглядела, и что она вообще была, да и то смутно. Мысли ворохом роились в голове, но среди них не было ни одной нужной, а голову снова начинало словно сжимать раскаленными обручами. «Начинается», – мрачно подумал Эйс, уставившись в пол. Сейчас он снова забудет о чем-то важном.
Отвлечься от мыслей заставило неожиданное. Неожиданное сперва приземлилось Эйсу прямо на голову, а после оказалось возле него, практически у ног, в весьма интересной позе. В роли неожиданного была, как водится, Драго Эль Мэг, у которой, кажется, был просто феноменальный талант появляться там, где ее совершенно не ждут, а, быть может, даже не представляют увидеть. Эйс с минуту в недоумении созерцал ее очаровательные трусики в ядовито-голубую полоску, после чего девушка все же соизволила подняться с пола, поражая сидящих в камере мужчин совсем неженственными выражениями.
Эйс бы с радостью подумал, что видит какой-то абсурдный сон, но боль, сосредоточившаяся в макушке, где, судя по ощущениям, зрела нехилая шишка, не давала этого сделать. Он только и смог, что распахнуть глаза от удивления.
- Ч-что это было? – прокашлявшись, спросил он, переглянувшись с сидящим по соседству Джимбеем. Тот ответил столь же недоуменным взглядом.

Пока Мэг перемещалась по камере в неком подобии паники, Эйс только и мог, что вертеть головой, наблюдая за ней. Первый шок уже прошел, но недоумение все еще оставалось, и чем дальше, тем больше.
«Как она вообще могла здесь очутиться? Это противоречит всем законам логики и здравого смысла!», – думал Эйс, совершенно не зная, что говорить. Эти вопросы были самыми очевидными из всех, что он мог сейчас задать, но язык был неповоротливым, а во рту было неожиданно сухо, как в пустыне. Да и Эйс прекрасно знал, что если сейчас скажет что-нибудь, немедленно получит по голове, и хорошо, если просто рукой.
Если задуматься, то какая к черту логика и уж тем более здравый смысл, если ты на Гранд Лайн? Оказавшиеся здесь люди давно уже перестали удивляться каким-то нелепым происшествиям, но магические перемещения вызывали шок даже у тех, кому посчастливилось неоднократно побывать в Новом Мире. И мысли Эйса мгновенно переключились на это непонятное событие.
Он заметил возле того места, где приземлилась Мэг, какой-то старый и весьма странный ключ. Раньше он таких ключей никогда не видел, и казалось, что этот ключ содержит в себе что-то чужеродное или даже магическое. Но, разумеется, никакой магии не существует, и это все бред и сказки. Но пока в мире остается хотя бы один человек, верящий в эти сказки, они все еще рискуют стать явью.
Неожиданно, словно решив что-то для себя, Мэг подошла к нему и, достав отвертку, принялась копошиться ею в замке наручников. Она глянула на него угрожающе как-то, а он, в свою очередь, посмотрел на нее с интересом. Улыбаться он даже не пытался – сил не было. Эйс просто рассматривал невысокую, хрупкую девушку, и думал, почему она вдруг решила стать плотником. Ее руки не были грубыми, и невольно казалось, что эти пальцы больше подошли бы для игры на фортепиано, чем для закручивания тугих болтов и гаек, заколачивания гвоздей и уж тем более – попыток взломать замок на наручниках самого опасного преступника в мире. «Лучше бы ты никогда меня не знала», – с едва слышным вздохом подумал он.
На Эйса вдруг навалилась непонятно откуда взявшаяся апатия. Даже если она освободит его, то что они будут делать дальше? Рано или поздно охранники тюрьмы придут проверить пленников, и Эйс не мог себе представить, что будет, когда они обнаружат Мэг. Они точно не станут долго недоумевать, а просто сообщат начальнику, а после этого может произойти абсолютно все, что угодно, вплоть до приказа казнить и ее тоже. В горле образовался ком, а мысли сделались еще более нерадостные, чем до появления Мэг в камере.
Замок наручников никак не хотел поддаваться, и Мэг ковырялась в нем с двойным упорством, надеясь будто перехитрить саму судьбу. Эйс никогда не был фаталистом, и верил только в себя, поэтому в голову вдруг пришла безумная мысль, а что, если они смогут. Смогут повернуть эту войну вспять, сбежать из этой тюрьмы, заставить мир перевернуться с ног на голову. И совершенно плевать на то, что после этого их двоих объявят вне закона с еще более жесткими требованиями, награды за головы взлетят до небес, а жизнь станет еще более безумной. Теперь Эйс прямо-таки горел желанием освободиться и начать действовать, понимая, что только так сможет искупить свои ошибки. Он наконец-то чувствовал, чего ему так не хватало все это время, что он провел за решеткой, и желание жить разгоралось внутри с каждой новой минутой. Внутренне он подбадривал Мэг, изо всех сил надеясь, что у нее все-таки получится открыть наручники.

Когда Мэг замахнулась своим огромным ключом, у Эйса на лице не дрогнул ни один мускул. Уж кто-кто, а он точно знал, что на сей раз она не руководствуется грубой силой, – так и вышло. Массивные цепи, сковавшие все до единого его движения, со звоном упали на пол, а Мэг тем временем быстро разделалась с наручниками. Получив свободу, Эйс впервые за все это время почувствовал, какая усталость за долгие недели успела накопиться в мышцах. Попыток встать он пока даже не предпринимал, понимая, что это будет пустая затея, из которой толком ничего не выйдет. Да и судя по настроению Мэг, выберутся они отсюда еще нескоро. А пока было время подумать.
Эйс глянул на нее с удивлением, когда она почти заботливо укутала его в плащ, прислоняя к стене. Плащ этот не был каким-то особенным, простой черный плащ с капюшоном, но от него веяло каким-то непонятным, необъяснимым теплом, которое чувствовалось на уровне даже столько не физическом, сколько эмоциональном. Ткань пахла морем, маслом и чем-то сладким, и Эйс поневоле улыбнулся, глядя в затылок усевшейся рядом Мэг. Он думал о сложившейся ситуации и никак не мог понять, что же ему так мешает. Что мешает воспринимать происходящее так, как обычно.
Скорее всего, он больше всего на свете не ожидал увидеть тут именно ее. Да, он прекрасно помнил, как они познакомились, как она впервые оказалась на Моби Дике, они после этого даже перекидывались парой фраз, несколько раз сталкивались в длинных коридорах, соединявших между собой каюты, вместе пили на больших командных праздниках… Стоп. Откуда все эти воспоминания? Эйс не мог понять, что в этих воспоминаниях делает Мэг, если она даже не была членом их команды. Или была? Но кем? Эти вопросы пока оставались без ответа, да и Эйс счел их не столь важными. Сейчас главное – выбраться отсюда живыми, а уж после этого, если у них все получится, они уже смогут толком поговорить. Вернее, не если получится, а когда получится. Там уже будет время выяснить, как Мэг здесь оказалась, да и прочие интересующие мелочи.
Эйс обвел взглядом камеру и людей в ней. Джимбей, видимо, был обеспокоен теми же мыслями, что и Эйс: как выбраться из камеры с максимальной безопасностью, насколько это вообще было возможно. Они переглянулись, и Эйс молча кивнул, подавая знак, что все в порядке. Мэг сидела к Эйсу спиной, и сказать, о чем она думает, можно было бы с трудом. Но судя по тому, что она неуверенно теребила большую заколку на волосах, она была в растерянности, не зная, что теперь делать. Эйс прекрасно понимал это состояние: вроде, и цели своей достиг, а что делать дальше – не знаешь. Запал прошел, искра погасла, и теперь ты остался совершенно один в кромешной тьме собственных сомнений, не дающих толком и сообразить, что к чему.
Сняв плащ, Эйс медленно поднялся. За несколько недель, проведенных в одном положении, он, кажется, уже забыл, как это – стоять, передвигаться. Тело слушалось не слишком хорошо, и ему пришлось потянуться несколько раз, чтобы размять мышцы. Кровь начинала циркулировать быстрее, отчего по телу разливалось тепло, и вместе с ним прибавлялось и сил. Эйс сделал несколько шагов и опустился на корточки рядом с Мэг. Он чувствовал, что практически пришел в себя.
- Я не знаю, как ты здесь появилась, но нам теперь нужно сделать только одно: выбраться отсюда живыми, – начал он, взглянув ей в лицо. Сейчас отчего-то непременно нужно было ее видеть. – Я уже почти готов к тому, чтобы покинуть камеру, и… Не думай ни о чем. Просто доверься мне, а я сделаю все, что смогу.
«Теперь уже точно все», – подумал Эйс, впервые за продолжительное время улыбнувшись. И положил руку ей на плечо.

Несомненно, стоило ему только произнести пламенные слова убеждения, сказанные, надо заметить, от чистого сердца, как девушка тут же сочла за необходимость ненавязчиво указать ему, где его место. Да еще и в лоб ткнула, как несмышленого ребенка. «Ну-ну, посмотрим, кто еще кого в итоге будет спасать», - Эйс ухмыльнулся, благо Мэг не видела, потому что уже успела встать и отойти к решетке. Впрочем, это не помешало ей вскоре вернуться на исходные позиции – девушка приметила в углу следящий ден-ден муши. Признаться, об этих устройствах, к трещанию которых Эйс уже привык, как к любому сопровождающему звуку, он и думать забыл. Проблем с каждой минутой становилось все больше.
То ли отсутствие кайросеки, то ли общий вид ситуации, а в камере для приговоренных к смерти преступников с каждой секундой становилось немного жарче. Когда Эйс был целиком и полностью сосредоточен на раздумьях, он мог и не заметить, что сила фрукта слегка выходит из-под контроля. Но только слегка.
Утерев со лба выступивший пот, он отошел к дальней стене, чтобы ненароком не попасть в радиус обзора улитки, висевшей прямо над решеткой камеры, со стороны коридора. Мысли о побеге были одна абсурднее другой, и сменяли друг друга с феерической быстротой, совершенно не давая возможности остановиться на каком-то одном варианте. Эйсу в голову приходили то переодевания в охранников, то грандиозный бой, то попытки прорваться напролом, совершенно не думая о том, что в тюрьме, помимо рядовой охраны, есть еще и начальник с помощниками. А тут еще и эта несносная девица уже окончательно освоилась и принялась его строить. Быть инструментом в планы Эйса никоим образом не входило.
- Для начала я предлагаю открыть решетку, но, судя по всему, делать это придется вместе. Ты, наверное, уже заметила ден-ден муши на этой стене? – Эйс мельком глянул на улитку и, не дожидаясь ответа, продолжил: – После этого мы должны будем выбраться с шестого уровня, стараясь не попасться на глаза охране. Задача трудновыполнимая, но уж с твоими-то мозгами – вполне решаемая.
Усмехнувшись, он подошел к Мэг поближе, намереваясь все-таки выслушать ее, а после – помочь с дверью. Эйс уже представлял себе, что сейчас она скажет очередную колкость, и готовился ответить тем же, потому что лучшая защита – это, как известно, нападение. А Мэг при всей своей хрупкости прекрасно могла за себя постоять, и это Эйс знал, как никто. И она была последней, кому бы он позволил себе проиграть. Иногда их совместные словесные упражнения могли длиться часами, и оба удивлялись, как же это не только не успевало не надоесть, а еще и забавляло, если не сказать больше. Стоило представить их совместный побег из тюрьмы высшего уровня, как Эйса тут же начинал пробирать смех, который он старался сдерживать, выдавая вместо этого широченную улыбку.
«Наверное, сейчас подумает, что если улыбаюсь, то я еще и дурак».
Хотя, собственно, какая к черту разница, кто и о чем сейчас подумает? Главной задачей было придумать хоть какой-нибудь план побега, что на первых порах представлялось легкой задачей. Было огромное воодушевление, и казалось, что они все непременно смогут, а как же иначе?
Эйс рассуждал так: «На шестом уровне почти нет охраны, и ден-ден муши мало. Камеры, в большинстве, одиночные или небольшие, и, судя по тишине на этаже, сейчас ночь. Тем проще будет добраться до лифта, а что делать дальше – решим на месте».

Эйс уже перестал обращать какое-либо внимание на повышенную температуру, но, заметив, что Мэг расстегивает пуговицу на рубашке, снова стер пот со лба. И дело было вовсе не в жаре. «Эти женщины вечно разоденутся, а потом бегай за ними», – раздраженно подумал он. Запоздало в голову пришла мысль о том, что плащ и шляпа Мэг будут сильно мешать, если им понадобится спешить. А бежать, как подозревал Эйс, придется очень долго и очень быстро. И если они вдруг потеряют что-то из ее драгоценной амуниции, девушка наверняка вверит это в вину именно ему, а то как же. Именно так всегда почему-то и получалось, и гаечный ключ красноречиво говорил обо всем вместо многих слов, опускаясь на голову непутевого капитана. Но сейчас, и он прекрасно осознавал это, он был и оставался ее единственной надеждой, и изо всех сил хотелось оправдать это гордое звание. Ведь потом будет, что рассказать команде. А в каком восторге будут портовые девушки от безбашенного веселого пирата, знаменитого на весь мир не только своим родством с самим Королем пиратов, так еще и грандиозным побегом из Импел Дауна? Даже подумать страшно было, и Эйс от таких мыслей весь засветился, окончательно поверив в собственную удачливость.
Но удача удачей, а Эйс, признаться, совершенно не представлял себе, что они будут делать дальше. То есть, когда все-таки сумеют сбежать из тюрьмы. Несомненно, в тюрьме начнется паника, и все встанет с ног на голову, после этого их станут искать с удвоенной силой, и они просто не смогут подставить команду под удар, вернувшись к ним. Эйсу очень хотелось вновь увидеть ояджи и любимых накама, извиниться перед ними за все, что им пришлось пережить по его вине, и, как ни в чем не бывало, снова пить и гулять вместе на палубе по поводу его счастливого возвращения. Но не тут-то было: они даже не знают точно, где их сейчас искать. А отплывать на корабле Дозора слишком опасно. Скорее всего, им придется скрываться где-то, возможно, что на протяжении не одной недели. А если правительству не удастся их поймать, оно не примнет воспользоваться такой сказочной возможностью заманить великого Эдварда Ньюгейта, одного из Йонку, в ловушку, так любезно предоставленную его любимым сыном. Воистину, правительство было способно и не на такую подлость, поэтому Эйс прекрасно представлял себе, как виртуозно наверху сумеют воспользоваться открывшимися возможностями. Конечно же, они не захотят признавать своего поражения даже не кучке пиратов, а двоим идиотам, решившим бросить вызов целому миру.
Эйс подошел к двери вплотную и взялся за решетку. Когда Мэг надавила на рычаг, и дверь со скрипом сошла с петель, он, кивнув Джимбею, чтобы действовать сообща, поднял дверь, и через минуту она уже стояла, аккуратно прислоненная к решетке. Часть дела была сделана, но расслабляться было нельзя. Можно было лишь вздохнуть с облегчением, принимаясь за решение новых проблем.
- Плана здания я не знаю, но примерно представляю себе, как устроена тюрьма. На шестом уровне, через пару коридоров, есть маленький пост охраны, не знаю точно, сколько там человек, но знаю, что там можно достать план тюрьмы и наверняка еще что-то полезное.
Говоря все это, Эйс в нетерпении мерил шагами помещение. С предложением Джимбея он был отчасти согласен, но какое-то дурацкое совершенно благородство не позволяло ему бросить друга, пусть и сильного и вполне умеющего за себя постоять, здесь, когда он сам позорно, как ему казалось, сбежит.
- Не волнуйтесь, Эйс-сан, а лучше позаботьтесь о девушке, – Эйс чуть не подпрыгнул, услышав эти слова. Было ощущение, что шичибукай практически прочитал его мысли. – Вам нужно идти быстрее, и вдвоем вы имеете гораздо большие шансы на успешный побег. А я смогу позаботиться о себе.
- А ведь верно… – тихо сказал Эйс, понимая, что в голову закралась совершенно безумная мысль, - Мэг, мы ведь можем как-нибудь поспособствовать массовому побегу на верхних уровнях! Уровни в тюрьме соединены лифтом, и если нам удастся дотуда добраться, победа, можно считать, у нас в руках! Главное – проскочить Горящий ад, то есть, четвертый уровень, потому что там обитает Магеллан.
- Если у вас не получится добраться до лифта, или во время движения с ним что-то случится, есть и другой путь, – произнес Джимбей, и Эйс с Мэг, не сговариваясь, сгрудились вокруг него, чуть не стукаясь лбами. – Я слышал, что где-то между пятым и шестым уровнем есть место, о котором не знает даже персонал тюрьмы, Нью-Кама Лэнд, заправляет там всем революционер Иванков. Наверняка вы о нем слышали. Они вырыли тоннели между пятым и шестым уровнем, и отсюда, скорее всего, можно каким-то образом туда попасть.
- В крайнем случае, мы попробуем так. Огромное спасибо за помощь, Джимбей, – Эйс, благодарно взглянув на шичибукая, почтенно поклонился. А после этого обернулся к Мэг, и на сей раз глаза его горели какой-то отчаянной решимостью: – Пора отправляться. Время дорого.
И, осторожно взяв ее за руку, Эйс отправился к выходу из камеры.

6й уровень | Камера для приговоренных к смерти >>> 6й уровень